Следователь из Башкирии рассказала, почему чиновники нарушают закон и как за это расплачиваются

Следователь по особо важным делам второго отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета РФ по РБ полковник юстиции Рушания Насибуллина посвятила любимой профессии 32 года и продолжает разоблачать коррупционеров, мошенников и взяточников. Среди них, уже с приставкой «экс», проворовавшиеся чиновники, алчные правоохранители и жадные адвокаты. На ее счету сотни раскрытых дел, доведенных до обвинительных приговоров. Коллеги отзываются о ней как о принципиальном, ответственном и целеустремленном следователе, называя легендой.

В беседе с журналистом агентства «Башинформ» Рушания Губайдулловна рассказала о трудностях работы с проворовавшимися чиновниками и дала важный совет коллегам.

— Рушания Губайдулловна, почему вы решили связать свою жизнь с правоохранительными органами?

— Осознание пришло в 9 классе, но я хотела стать адвокатом, наверное, это было связано с несправедливостью, с желанием защищать обиженных. Увлекалась и увлекаюсь художественной и исторической литературой — постоянно ходила в районную библиотеку в Ермекеево, приносила домой все книги, какие возможно, и вот прочитала про адвоката Федора Плевако, как благодаря его профессионализму был вынесен справедливый приговор, и подумала: «Интересная профессия!». И реально рассматривала такой вариант.

Благодарна своей классной руководительнице, которая разглядела во мне будущего юриста, сказала, что я могу поступить на юридический факультет. В 1986 году после окончания школы встретила зарю и на следующий день пошла работать секретарем в суд Ермекеевского района, набираться опыта. Так и закрутилось… Поняла, что адвокатура — не мое, интереснее само следствие. Окончила юрфак БашГУ, устроилась следователем в МВД, затем в районной прокуратуре. В 1997 году переехала в Уфу, работала старшим следователем отдела по расследованию особо важных дел прокуратуры РБ, а с 2011 года занялась расследованием преступлений против госвласти и в сфере экономики в должности следователя по особо важным делам СК России по РБ. Никуда не переметнулась, работаю здесь до сих пор, хотя интересные, заманчивые предложения поступали.

— Помните свое первое дело? Расследование каких преступлений захватило вас с головой в последующие годы?

— Сама была в шоке: дали уголовное дело в отношении деревенского рецидивиста. Не один раз сидел, тертый, но не особо злобный. Попался на поджоге чужого имущества. Довела дело до суда, отправила его за решетку. Осудили по статье 149 УК РСФСР «Умышленное уничтожение или повреждение личного имущества граждан».

В прокуратуре давали расследовать сложные, не раскрытые в свое время убийства. Но привлекали экономика и должностные преступления. Они  хороши тем, что надо уметь читать документы, знать закон, применять его и вычислять: что нарушил чиновник. Должностные преступления делаются на бумаге. Наверное, такой склад ума у меня от матери, она мне еще в школе помогала решать задачи каким-то несовременным, но правильным способом.

Столько было дел, не считала… Интересными считаю те, где было тяжело доказывать вину из-за малого количества доказательств. И только благодаря скрупулёзной работе удается это сделать. Вот высший пилотаж следствия. Так получилось с делом адвоката. К нему обратились знакомые, чтобы тот помог устроить их дочь в правоохранительные органы. Юрист сказал, что у него есть связи, но в итоге присвоил 250 тысяч рублей и был таков. Обманутые написали жалобу в СКР по РБ. Перспектив не было — их слово против его слова, ничего нет. Я провела проверку, опросила всех, в итоге уголовное дело возбудили. Расследовала, доказала на показаниях потерпевших, каждое слово выверяла. Плюс этот адвокат начал давать ложные показания, подделывать документы, типа шел на опережение, но все это оказалось ему во вред. На очной ставке и вовсе заявил, что взял 30 тысяч рублей с них за консультацию, и здесь солгал. Расследовала 4 месяца, суд шел долго — 2 года, в итоге его признали виновным, лишили статуса.

Из последних дел, которые я расследовала и довела до суда, это хищение земли в Иглинском районе на более чем 184 млн рублей. Банду мошенников осудили, на их имущество, в числе которого — более 270 земельных участков, а также иные объекты недвижимости и автотранспорт, наложили арест на общую сумму свыше 142 млн рублей (подробнее по ссылке).

— Что для вас означает профессия следователя?

— Любовь. Профессию надо любить. Я ее нашла, я ей верна. Ни дня не сомневалась в выборе. Всю жизнь занимаюсь любимым делом, и до сих пор работаю только из-за этого. Это как с человеком: невозможно же жить с нелюбимым.

Моя профессия сложная, но интересная. Может, кто-то скажет, что она не совсем женская, но я не соглашусь. Без ложной скромности, я работала и работаю качественно, со знанием дела. Для меня быть следователем означает пресекать совершение преступления, чтобы другим неповадно было. Наша задача — не сажать всех подряд, а проводить всестороннее, объективное расследование. Если человек не виновен, доказать, что не виновен, и наоборот.

Когда я работала в милиции, бытовало мнение, что следователи – это «белая кость», высокоинтеллектуальные личности, элита.  Все верно: следователи — люди, которые постоянно совершенствуются, обучаются, так как приходится работать со всеми законами.

— В правоохранительных сводках все чаще появляются сообщения о совершенных преступлениях, связанных с коррупцией, мошенничеством, взяточничеством. Как вы думаете, почему?

— Потому что мы раскрываем их, потому что ловят у нас таких преступников. Очень хорошо борются. Это результат именно хорошей работы.

— Что вы чувствуете, когда направляете дело в суд, а в итоге обвиняемый отделывается условным сроком либо истекает срок давности преступления? Да, его признают виновным, но до колонии он не доезжает, а идет из зала суда домой.

— Бывает обидно. Следователь не может просто так взять и предъявить обвинение. Это очень сложный кропотливый труд. Кого только не приходилось допрашивать: и из правительства, и министерств, администраций городов и районов, управлений, полиции, прокуратуры, адвокатуры. Нормальные, адекватные люди, пытаются оправдаться. Каждый из них, оказавшись в такой ситуации, старается доказать, что не виноват, что кто-то подставил. Я спрашиваю: «Ну вы же это сделали?». «Ну сделал», — говорит. «Значит надо отвечать», — добавляю. Нельзя забывать, что перед законом все равны, но в подобных случаях возникают свои трудности и препоны.

И тут, возможно, я покажусь сентиментальной, но уверена, что для чиновника, оказавшегося по ту сторону закона, страшнее всего не то, что он попал под следствие. Здесь главный момент, что он, достигнув таких высот, упал на землю: потерял власть и авторитет, свое доброе имя, запятнал фамилию, с которой будут расти его дети. Идя на преступление, они уже наказывают себя и своих близких.

— Почему же, зная или догадываясь о последствиях, они совершают преступления?

— От жадности и от алчности. Приведу пример. Заместитель мэра города в Башкирии вымогал взятку у подрядной организации, которая занималась ремонтом многоквартирных домов по адресной программе. Он сказал, что подпишет все акты только за вознаграждение. И написал на бумажке 8% от суммы объема работ — от 80 млн рублей. В итоге часть взятки, порядка миллиона рублей, в квартиру чиновника занес посредник. Взяли с поличным. Стали обыскивать — нашли деньги в сейфе — аж около 18 млн рублей (в 2010 году — весьма солидная сумма), но не меченые. А меченых денег нет! Все перерыли — нет их. Спустя несколько часов выехали на повторный осмотр, и  — бинго! В спальне, в шкафу нашли пачки с мечеными купюрами. Оказалось, что, когда нагрянули сотрудники ФСБ, жена чиновника успела выкинуть пакет с деньгами на балкон к соседям. А потом, видимо, подумала, что опасность миновала, и быстренько забрала купюры. На их месте надо было благодарить Бога, что не нашли эти деньги, избавиться от них, сжечь, но нет, жадность и алчность сыграла с ними злую шутку. В итоге его признали виновным.

Каждый из них, сидя в своем кресле, считает, что он все решает. Решайте, но соблюдайте закон! Обратитесь, если сомневаетесь, за консультацией в уполномоченные органы. Поднимите трубку, позвоните!

— У вас есть некий образ, портрет среднестатистического «вашего» преступника?

— Такой аналитики не проводила. В целом должностные лица у нас — мужчины в возрасте 35-40 лет, семейные и жадные до денег. Были и женщины, но редко.

— Удается дома абстрагироваться от работы? Возможно, хобби, увлечения…

— Абстрагироваться со временем научилась. Люблю погонять на велосипеде в компании друзей по набережной реки Белой — 10 км туда и обратно. Часто слушаю аудиокниги: за последние два года столько писателей для себя открыла! Захватило это меня. Дома очень большая библиотека. Недавно увлеклась рисованием по цифрам — уже пять картин сделала — интересная вещь, затягивает.

— У вас очень много наград, но какая самая главная?

— Награды — вторичны, важно получать удовольствие от работы. Главное для меня — достойно выполнить свою работу.

—  Поделитесь планами на будущее?

— Отставка… Все же 32 года отработала следователем. Когда мне исполнилось 34 года, я могла уйти на пенсию, но это не мой вариант. И вот, спустя годы коллеги называют меня легендой, мастодонтом следствия. Стараюсь, конечно, поддерживаю имидж. Думаю о преподавательской деятельности. Проработав столько лет, вижу ряд проблем в следствии, в требованиях уголовно-процессуального законодательства, знаю пути решения, которые сделали бы работу следователя легче, лучше, качественнее. Есть что сказать, чтобы на законодательном уровне внесли корректировки в Уголовно-процессуальный кодекс РФ.

— Что посоветуете начинающим следователям? К чему им нужно быть готовыми?

— Если полюбишь профессию, все остальное будет без разницы. Ты не будешь считаться с личным временем. Работа должна быть любимой, чтобы ты радовался, что нашел себя.